Смешение
Падший Ангел … что за ерунда!
Натравили «доброго» на «злого»!
Двоеверья Серая звезда—
Черно-белой паперти основа…

Небеса попросят подаянья…
Снизойдешь, безропотно отдашь?
Стаи звезд, адептов воздаянья,
Забываясь, снова входят в раж…

Псевдо рок! Моими ли устами
Трактовать извечную борьбу,
Эту смесь Антихристов с Христами,
Этот гной у лирики в зобу?

Каламбур! Законы и устои
Судия не ставит ни во грош!
Неужели это все пустое—
На творца, увы,  я не похож…

Ой, нескладна маска мудреца!
Заржавела мокрая корона…
Так зачем же строить храбреца?
Порох есть, да только нет патрона…

Холостыми взмахами пера
Ворожит романтик и преступник,   
Обращая «завтра» во «вчера»,
Понимая то, что он— отступник. 

Что ж, спеши, ваятель прегрешений,
Подпирай осевший небосклон!
Шли поклон источнику смешений:
«Здравствуй, мол, Владыка Вавилон…»

Полу-сон смешался с полу-былью,
Одному ответа не найти…
И Трактат, покрытый серой пылью,
В одиночку мне не донести…

Падать рано, поздно возвращаться.
Я, как пешка, нет пути назад…
Под крылом израненным остаться—
Проторить себе дорогу в ад…

Вот Порог…
Я помню это имя,
Узнаю мерцанье древних рун!
Я— Пророк!
(Поныне и отныне.)
В колеснице сумеречных струн.

Да, я знаю, как меня зовут!
Я—времен и судеб острый слом.
Бог и Дьявол, все меня поймут…
Мое имя— Сумрачный Razlom!

Вера в себя
«Блажен, кто верует…»— затертые слова
До черных дыр и страха спелых граней.
Вперед судьбы народная молва
Поверженных найдет на поле брани.

«Несущий свет…»— слова, отнюдь, не новые!
«Крестовый Бог» отвержен и забыт…
На веру только смерть принять готовые,
Сминали версты бранию копыт.

Куда, зачем?—Порой совсем не ведали
Но дух мятежный, тлея, закипал.
И вновь победы браги мы отведали,
Прощая тех, кто летописью пал.

Да, власть и слава— наше оправдание.
Мы знали цену кружевам стальным.
Со смертью панибратское свидание
Считали мы обыденно-смешным.

На смерть плевать, пускай не обижается!
Мы верим в жизнь свою, единственно-одну.
А Крест, как Идол, по реке Закат сплавляется,
Идет, но только почему-то не ко дну…

Далекий закат
Серебро на висках—
Мудрость нажитых лет
На житейском лирическом фронте
Сквозь непрожитый страх
Мне маячит в ответ
По ту сторону на горизонте…

Это сон или явь?
Стынет кровь в облаках…
Резкий выдох ружейным дуплетом.
То ли в брод, то ли в плавь?
Серебро на висках…
Право, рано мне думать об этом!

Через облачный мост,
Против воли своей
Молча путь свой держу безвозвратный…
Небеса в полный рост
Для гордыни моей—
Это нагло и даже развратно.

Солнце делает круг,
Завершая обход
Своей вечной бессменной изменой.
Без коней или слуг,
Через облачный брод
Растворяюсь серебряной пеной…

Сумрак не прощает…

Отгремела боль свирепым маршем…
Каждой клеткой слез глотает дым.
Мордой в снег банальным тур-де-ганшем…
Вчетвером не справиться ль с одним?
Маловато падали для стаи,
Не волков, шакалов подворотных!
От дурного хохота до лая,
От людей—до гоблинов безродных…
И  горят безумные глазницы,
И пронзает ребра липкий страх.
Боль ушла, но яростные лица
Не дают покоя мне во снах…
Тьмою кроют шрамы от прохожих,
Беса ставят в очередь к себе.
Только Мы на слабых не похожи,
Не течем  по грязевой чужой  воде.
С нами Сумрак—первая основа,
Что рождает Тех и Этих… дети.
Битый воин сумрачного слова—
Вам сторицей , Темные, ответит…
Лягут прахом ваши легионы,
Рухнут пеплом Темные твердыни.
Нам легко, и Гарри с Гермионой
Меньше слез и черных дел отныне…
И Отступник,  Темный ваш правитель
Проклянет на веки миг ошибки,
Где глотая слезы, Избавитель
Пал под звуки  строгой Темной скрипки…
Пал, не умер, сплюнет, снова встанет
Сумрачный  побитый Робин Гуд,
Только лук Возмездия  достанет
И пойдет вершить над Тьмою суд…
   
   

Гороскоп…
Медная боль…Бурый демон моей хандры.
Стон и покой растворяются в зимней заре…
Эльф или тролль… одинаково были мудры…
Мертвые молча лежат на притихшем исподнем одре.
Мне не понять их красивого древнего сказа…
Лишь борода развевается ветром отваги.
Мэтры молчат, созерцая громаду извечного глаза…
Страх навсегда обращается капелькой девственной влаги…
Один жесток… и коварен ликующий Локки…
Высших начал отвергаю разящий венец.
Я ведь не бог… и развеются вечные строки
Дымом и пылью…суровый печальный конец…

Свидание
Один…
В своем безумстве будто одинок.
Гляди!
Как стая снов срывается с панно.
Сквозь пальцы неумелого творца
Моей слезы граненного торца…
Моя Богиня…
Слов ненужных рой
Оставлю тем, кто жаждет слыть отважным.
Твоя Твердыня
Облачной игрой
Свой след отображает в небе влажном.
Я был бы глуп и даже невменяем,
Коль ваш портрет пытался б сочинить.
Ведь для поэта Бог неизменяем,
Лишь Бог поэта может изменить.
Секунда встречи тянется на год,
Мгновенье дружбы, гордого  общенья.
Не уложить в стандартные семь нот
Души поэта слез и восхищенье!
И пусть я глух, к Всевышним небесам,
Не осознать всех мыслей мирозданья…
Не надо вслух! Читаю по губам
Значение бессмертного свиданья…

Надежда на милость
Простите, леди, верного слугу…
Неловок был, неправ, погорячился!
Поэт раскаянье трактует на снегу…
Умом достиг и сердцем научился.

Я был сто раз не прав! Теперь скорблю…
Топлю тоску в попойке с небесами.
Уместно ль здесь затертое «люблю…»?
Слова ничто, Вы знаете и сами…

И все колени, все, что только правые
Готов в поклоне и покорности склонить.
«Цветами слов», златые и кровавые…
Покои ваши все заполонить!

Спешу, попутно соскребая звездный грим,
Чтоб обессмертить флоры светлых слов.
Надежды свежесть, страха душный дым
Лишь украшают грации стихов.

Я— к Вам! И снова вещий небосклон,
Икон мольба и фрески восхищенья
Пытаются сыграться в унисон,
Чтобы поэт обрел Ее прощенье…

По образу и подобию…
Рыцарь Святого Троянского Ордена,
Жизнею зла жестоко обученный,
Вызвав на битву грозного Одина,
Хмуро следит за ожившими тучами…
Армия Серой Армады неба
Молча победы выводит руны.
Голос седого и прочно гнева
В сердце колышет ярости струны…
Для разъяснения, будто для храбрости,
Губы, касаясь глашатая строго,
В такт, удивляясь собственной наглости,
Вторят призыву златистого рога…
Рев, будто гром, оскорбленного бога
Стелет к земле вековые громады.
С неба, под голос дразнящего рога,
Один летит, разметавши Армаду…
Небо не страхом—ужасом мереет
Землю, застывшую в твердой решимости,
Спрятать от бога того, кто верует
В суть своей собственной непогрешимости…
Только Земли материнские хлопоты
Грозный Ваятель не понял правильно.
По небу стелется бранью и топотом,
Ищет виновника гнева праведно…
Ярый противник бегства позорного,
Гнев твой понятен и ясен, правильно—
Хочешь возмездия для непокорного,
Только, ведь, тело и так изранено!
И, спотыкаясь от ветра божьего,
Наземь без сил оскорбитель кинется.
Меч пополам, но в бою еще нож его,
А на лице-то и мускул не двинется…
И , над небесной Армадой властвуя,
Молот обрушится бога мстящего
Точно на грудь, обрывая, злорадствуя,
Ясность во взгляде троянца горячего…
Снова спокоен хозяин твердого
Неба, что все обратилося в слух.
Нет больше рыцаря нашего гордого,
Лишь бродит по свету немеркнущий дух,
                                          Что человечьим по ныне зовется…

Изгнание на жизнь
Под покровом ночной слепоты,
Сквозь уснувшие гнезда теней,
Обгоняя ошибок кресты,
Мчит табун моих сгинувших дней.

Вороной огнегривый вожак
В ночь вгрызается гномьим клинком.
Мой ведущий, горячий рысак
Полыхает мятежным огнем.

А пристяжные дышат в хвост,
В дружном сговоре рушат копыта
В мое прошлое призрачный мост,
В примитивность сопливого быта.

Я— изгнанник своих поколений,
Я— протест застывающей лжи.
Мир от встречной карающей Тени
Мне на встречу пешком побежит.
 
Перекресток ленивых огней,
Мехом Тьмы навсегда оторочен…
И в объятии гибнущих дней
Мир застынет, навек обесточен.

Посылает знамения гнева
Беспросветная  битая муть,
И в агонии бьется небо,
Отражая проклятия суть.

По расписанным кровью руинам
«Эталона» мирского жилища
Мчатся дни до бессмертья долины,
Отпевая людей пепелища.
 
Смерть в душе оправдания ищет.
Ночью улица мертво пуста…
Я—Изгнанник, я—Принц или Нищий,
Я—страница пустого листа…

За грядою уснувших лет,
За чертою минувших судеб
Вижу блеклый и призрачный свет.
Ведь как раньше уже не будет…
Я запомню сей миг навек,
Обрывающий стук и боль…
Гном-алхимик и маг-человек
Верных слуг отыграли роль…
Их глаза отражают скорбь,
Заслоняя Святой Закат.
Все по чести, но вражья кровь
Не облегчила веса лат…
Все красиво, банально даже…
Не жалею почти ни о чем.
У эльфийских костров на страже
Замирает мой день лучом…
Не томите слова, друзья!
Клятву верности Смерть разрушит!
Вы свободны. И только я…
Тень забвения легкие душит…
Мы не мало счастливых лет
Сотрясали продажный мир,
Веря в суть безвозмездных побед.
Только Смерти слепой эфир
Со своею законной долей
И меня не забыл теперь…
Ведь ослушнику Высшей Воли
В рай Торонум закрыта дверь…
Поздно в теплых от крови пальцах
Крепко посох сжимать боевой
И не к месту теперь ругаться,
Заглушая щемящую боль…
За тропою оставлю кровь
И святейшую нашу дружбу…
Дайте руки! Не надо слов!
Проводите. Мне это нужно…
Помолитесь за мой покой
На кургане под Древним Дубом.
И эльфийский клинок златой
Возложите над памятным срубом,
                        Мои кровный братья навек…

Паранойя
Паранойя призрачной пальмиры,
Пустоты пьянящий перезвон,
Листопад ленивой лунной лиры
Переполнил похоти патрон…

Карандаш костлявым катафалком
Каратает краткости креста,
Горизонт горит… грачам и галкам
Наплевать на набожность Христа…

Мерцает мертвым маревом мираж,
Топор Тирана топчет монолиты,
Станок судьбы сплетает снов тираж,
Стандарты стаи, плена полу-плиты.

Молодиться месяц малодушно.
Миражи… мерцающий морок.
Велиар… вины великодушье,
Паранойя… палец на курок…